С правозащитни_цами Лаборатории цифровых свобод Human Constanta продолжаем разбираться, как устроен беларусский интернет. В этом материале рассмотрим, как может проходить отключение интернета в Беларуси, что такое мобильные шатдауны, а также — каковы допустимые рамки ограничения права. 

Читайте первый материал из этого цикла: «Пять сценариев того, как могут отключить интернет в Беларуси, исходя из технических возможностей».

Шатдаун-микс, или как режим планировал отключить интернет в Беларуси

В 2020 году эксперты Лаборатории цифровых свобод наблюдали, как может происходить комплексное отключение интернета в Беларуси с применением DPI-фильтрации (Deep Packet Inspection).

Оборудование работало на границе, где беларусские сети соединяются с международными, однако отфильтровать определенную информацию конкретно для отдельных городов — задача непростая. Поэтому трафик фильтровался целиком.

Теоретически попробовать фильтровать трафик для отдельных городов Беларуси можно через государственный провайдер интернета — Белтелеком, подкручивая или выключая его инфраструктуру в отдельных населенных пунктах. Но можно сделать проще: организовать мобильный шатдаун. 

Мобильный шатдаун — это отключение мобильного интернета, поставляемого мобильными провайдерами. Так было и во время мирных протестов в Беларуси в 2020 году. Для власти это был очень удобный способ, потому что людям было сложнее собраться вместе и у них не было возможности читать в режиме онлайн, куда сейчас двигаются остальные колонны. К тому же при отключении мобильного интернета не нужно выключать такие критически важные сервисы, как банки, сайты государственных организаций и другие. Таким способом режим в 2020 году еженедельно на протяжении осени отключал мобильный интернет в Минске и в других городах — в определенных точках, где собирались люди.

Получается, в 2020 году беларус_ки испытали на себе шатдаун-микс, когда использовалась, во-первых, DPI-фильтрация с помощью закупленного режимом оборудования, во-вторых, локальные мобильные отключения интернета (мобильные шатдауны).

Третий компонент этого микса — массовая блокировка сайтов и сервисов. Как минимум режим использовал такой вид блокировки, как троттлинг. Это относительно новый способ ограничения доступа к информации, основная функция которого — снизить эффективность передачи информации. В Telegram, например, было тяжело принять или отправить видеофайл, также была очень низкая скорость загрузки файлов.

Особенность этой технологии в том, что пользователю практически невозможно отличить такую блокировку от обычных проблем с сервисом или в целом с интернетом. А ещё был факт подмены режимом адреса сайта «Голос» на сайт-обманку, при этом личные данные пользователь_ниц могли попасть к беларусским спецслужбам.

«Есть основания полагать, что всё пошло не так, как планировалось»

Правозащитни_цы Лаборатории цифровых свобод подозревают, что в 2020 году решения режима в области отключения интернета принимались спонтанно, придумывались на ходу. Если бы можно было выделить какие-то этапы того, как развивалась ситуация, то, скорее всего, хронология будет такой: с началом лета отключались сайты с независимой информацией, отключались мессенджеры, а также глобальные сервисы, через которые можно передавать информацию.

Также наравне с этим можно было наблюдать отключение любых средств, которые позволяли бы обходить фильтрации и блокировки на уровне протоколов из-за использования DPI. Причём все эти блокировки проводились в тестовом режиме, наобум. Следующим этапом можно назвать проблемы в инфраструктуре мобильных операторов и отключение мобильного интернета, что тоже, вероятнее всего, происходило в тестовом режиме. 

Но, когда наступило 9 августа 2020 года (день выборов президента), оборудование, которое должно было отфильтровывать трафик, просто не справилось с таким его объёмом. Получилось то, что можно назвать «бутылочным горлышком». Это когда трафик скапливается и проходит очень медленно — то есть часть трафика проходит, а часть застревает и таким образом не дает другим пакетам трафика тоже пройти через оборудование.

Именно поэтому отключение некоторой части сервисов, чтобы усложнить обмен независимой информацией, оказалось таким сбоем-остановкой (блэкаутом), когда просто доступ ко всей глобальной инфраструктуре был отключён.

Даже банки, государственные сайты и некоторые другие сервисы внутри страны как минимум частично не работали. Вероятно, у режима были документы (если таковые планировались), в которых отключение интернета выглядело как достаточно разрешимая задача,  что на деле оказалась не так, и всё пошло не по плану. Позже режим огласил свою «официальную» версию: будто бы отключение не было умышленным. Якобы это была внешняя атака на беларускую инфраструктуру, и из-за этого она дала сбои. Никакого подтверждения такой версии не было найдено, зато были найдены свидетельства того, что это были проблемы DPI-оборудования, которое было использовано государством, но не справилось со своей задачей.

Как мы уже упомянули выше, помимо фильтрации в августе 2020 года режим отключал мобильный интернет. Скорее всего, это было задачей, спланированной уже после ситуации с фильтрацией. И если при фильтрации какая-то часть трафика (информации) всё равно пробивается, то мобильный шатдаун лишает людей вообще какого-либо интернет-соединения. Такое отключение, как мобильное, уже не обойти, но люди на улицах в 2020 году всё равно могли звонить по телефонной связи, переписываться смс непосредственно со своего номера телефона.

Отключение интернета — это нарушение прав человека

С этим вопросом обратимся к международным конвенциям. Конкретно отдельного права на подключение к интернету там нет. Однако, возможность быть подключенными к глобальной сети рассматривается как важное условие для использования права на свободное выражение мнений и права на получение информации.

Правозащитни_цы Лаборатории цифровых свобод считают, что любое отключение интернета тоже должно рассматриваться как ограничение свободы мнений или информации. Это всё — про одну и ту же Статью 19 Международного пакта о гражданских и политических правах или Всеобщей декларации прав человека. Важно отметить, что ограничения этого права допустимы, но только при определенных условиях.

Существует тест на три аспекта ограничения права:

1. Первый аспект — есть ли какие-либо законодательные основания на ограничения права. Например, в Беларуси в 2020 году никаких оснований просто брать и выключать интернет не было. Однако недавно, спустя уже два с половиной года, были приняты определенные поправки в законодательство, которые позволяют при определенных условиях выключать интернет. Значит теперь режиму удастся обходить первый аспект. 

2. Следующий шаг (второй аспект) — есть ли какая-либо легитимная цель отключения интернета. 

3. И третья часть этого теста (третий аспект) — являются ли такие ограничения пропорциональными и необходимыми в демократическом обществе. По этому вопросу существует консолидированное мнение эксперто_к по правам человека, что любые массовые отключения интернета никак не могут быть признанными пропорциональными. Пример: блокировка информации, которая распространяется через ряд сайтов, а вместе с ней отключение интернета для всего населения, в том числе той информации, которая является полностью законной, правдивой и не нарушает стандарты свободы высказываний. Такое вот выключение интернета для всех, а не просто ограничение какой-то конкретной информации, не может рассматриваться как пропорциональная мера ограничения права.

Если мы видим, что применяемые ограничения на доступ в интернет не проходят проверку хотя бы по одной из этих трёх частей теста, то это считается вмешательством в права человека и является их нарушением.

Как мы рассмотрели в статье, ограничить выход в интернет можно, но сделать это не так просто, а если и получается, то всё равно люди найдут способ коммуникации. Делаем вывод, что тот шатдаун-микс, который происходил в Беларуси в 2020 году, является нарушением прав человека — как минимум потому, что это непропорциональная мера ограничения права.